Документ объемом 73 страницы, подготовленный спецслужбами и переданный министру внутренних дел Брюно Ретайо, рисует тревожную картину страны, подрываемой изнутри. Рассекреченная версия, содержание которой раскрывает Le Figaro, содержит взрывные разоблачения.
"Мы, "Братья-мусульмане"*, подобны огромному залу, куда любой мусульманин может войти через любую дверь и найти то, что ищет.
Если он ищет суфизм — он его найдет. Если хочет понять исламскую юриспруденцию — она здесь. Если стремится к спорту и скаутингу — они здесь. Если жаждет джихада и вооруженной борьбы — он найдет и это. (...) Вы пришли к нам с заботой о "нации". Поэтому я приветствую вас".Эта речь была произнесена в 1928 году Хасаном аль-Банной, основателем движения "Братья-мусульмане"* в Исмаилии (пригород Каира). Эта неистовая проповедническая деятельность, не прекращавшаяся с тех пор, преследовала лишь одну цель: вербовать сторонников для создания в конечном итоге исламского государства и власти шариата. Почти столетие спустя приходится констатировать, что Франция превратилась в широко распахнутые ворота для этой идеологии. Шокирующий правительственный доклад под названием ""Братья-мусульмане"* и политический исламизм во Франции", недавно представленный по запросу министра внутренних дел Брюно Ретайо, не оставляет в этом никаких сомнений. Его содержание эксклюзивно раскрывает Le Figaro.
Доклад был заказан год назад тремя министерствами (МИД, Министерством вооруженных сил и Министерством внутренних дел) и первоначально был помечен грифом "секретно".
Для сбора данных авторы доклада — префект и посол — в первой половине 2024 года провели 10 инспекционных поездок по Франции и 4 поездки по Европе, задействовав дипломатическую сеть. Перед тем как представить этот взрывоопасный документ, они провели беседы с 45 французскими и зарубежными экспертами различных взглядов, а также встретились с лидерами различных мусульманских организаций, действующих как на региональном, так и на национальном уровне. В частности, авторы доклада провели три встречи с представителями организации "Мусульмане Франции" (Musulmans de France), которая считается ответвлением "Братьев-мусульман"* во Франции. Помимо анализа научных статей и книг по данному вопросу, авторы провели углубленные консультации со спецслужбами, Министерством иностранных дел (Кэ д'Орсэ) и всеми ведомствами, задействованными в анализе и мониторинге этого явления.Придя к выводу о существовании "угрозы, исходящей от данной идеологии", авторы доклада подчеркивают, что работа над документом "потребовала особой осторожности в силу нескольких причин". Во-первых, французские мусульмане массово ощущают на себе "исламофобию". У значительной их части это ощущение перерастает в веру в существование "системной исламофобии на уровне государства". Во-вторых, в "двадцати с лишним департаментах" речь идет о проникновении радикального ислама. Этому способствует "полное отсутствие четкой структуры мусульманских религиозных институтов". В-третьих, оказывает влияние "текущий военный конфликт в Газе, последовавший за терактом 7 октября 2023 года". Эта сложная ситуация, имеющая "отчетливую общеевропейскую составляющую", вызывает особую тревогу, поскольку в докладе раскрывается "отлаженная система деятельности последователей данной идеологии", использующая различные методы: "насаждение радикального ислама, сепаратизм" и даже "в отдельных случаях – подрывные действия", направленные на дестабилизацию республики.
Сеть включает в себя 139 религиозных объектов
В составленном разведслужбами 73-страничном документе содержится поучительное описание страны, подрываемой изнутри "братством", которое создало "широкую сеть местных ячеек". Так, в отчете указывается, что "в общей сложности с федерацией "Мусульмане Франции"" – это "главная структура "Братьев"* во Франции", хотя они это и отрицают – "связаны 139 религиозных объектов, к которым следует добавить еще 68, считающихся близкими к федерации. Эти объекты расположены в 55 департаментах".
"Это составляет 7% из 2800 мусульманских религиозных объектов, зарегистрированных на территории страны, и 10% от тех, которые были открыты в период с 2010 по 2020 год (45 из 447)", — отмечают авторы. По их подсчетам, "общая посещаемость мечетей, связанных с движением или близких к нему, составляет в среднем 91 000 верующих по пятницам".
Хотя "федерация "Мусульмане Франции" в настоящее время утверждает, что она сотрудничает только с 53 ассоциациями", в документе, рассекреченном перед его публикацией, говорится, что "собранная информация тем не менее указывает на 280 ассоциаций, связанных с движением и действующих в различных сферах жизни мусульман (религия, благотворительность, образование, профессиональные и молодежные объединения, финансы)".
"Внутренний круг" движения, то есть его ядро, "вероятно, принесшее своего рода присягу" для руководства этой тайной организацией, по оценкам, составляет "400 человек и в любом случае не превышает максимум 1000 человек". "Бюджет "Мусульман Франции", как говорят, составляет около 500 000 евро, сократившись вдвое за последние пять лет", — уточняют аналитики. Они отмечают, что прекращение созывов ежегодного собрания в Ле-Бурже, которое в 2010-х годах собирало более 100 000 мусульман всех направлений, сильно отразилось на финансах". Через различные благотворительные фонды, к которым движение "массово прибегало в конце 2000-х годов", а также через сеть жилищных товариществ, "проекты "Мусульман Франции" до 2019 года финансировались из-за рубежа – из Катара", сказано в отчете.
В документе перечисляются конкретные объекты в Страсбурге, Мюлузе, Вильнёв-д'Аск, Шильтигхайме, Лилле, Марселе и мечети в департаменте Сен – Сен-Дени. Сообщается также, что средства из Саудовской Аравии использовались для поддержки одной из организаций в Мюлузе, а также Европейского института гуманитарных наук (Institut européen des sciences humaines, IESH), который специализируется на преподавании арабского языка и изучении Корана.
Речь в итоге можно вести о крепкой структуре, состоящей из религиозных школ и процветающих благотворительных организаций, при которой был создан мощный резерв проповедников. "Сфера образования, по-видимому, является приоритетом для французского отделения "Братьев-мусульман"* что отличает его от европейских аналогов", — отмечается в отчете. В документе уточняется, что в сентябре 2023 года "было выявлено 21 учреждение, связанное с движением "Братья-мусульмане"* (18 напрямую и три считаются близкими), которые в том году приняли в общей сложности 4200 студентов". При этом "только пять мусульманских учебных заведений имеют договор о сотрудничестве с государством, три из которых связаны с Национальной федерацией частного мусульманского образования (Fédération nationale de l’enseignement privé musulman, FNEM)", — говорится в документе.
В нем, в частности, приводится информация о ситуации в лицее Ибн Рушда в Лилле, префект которого потребовал расторжения договора о сотрудничестве с государством. Этот лицей, который называют "флагманским учреждением мусульманского образования во Франции", стал предметом проверки, проведенной региональной счетной палатой. Она "выявила получение незаконного финансирования в виде займов со последующим списанием долгов от соседних мечетей и Исламского центра Вильнёв-д'Аск, который финансируется Кувейтом, Катаром и Египтом". Также были выявлены "серьезные недостатки в образовательных материалах, предоставляемых студентам" и наличие работ, "содержание которых противоречит республиканским ценностям". Это, в частности, работы имама Икиуссена, принадлежащего к "Братьям-мусульманам"* — он был в свое время внесен с список людей, представляющих угрозу для национальной безопасности и выслан в Марокко. Также это "сорок хадисов имама Ан-Навави", пропагандирующих "запрет женщинам контактировать с мужчинами, проходить медосмотр у врача-мужчины, запрет вероотступничества под страхом смертной казни и верховенство божественных законов над всеми остальными".
Информация, собранная о лицее Аль-Кинди, расположенном в Десине недалеко от Лиона, может побудить префектуру начать "судебное разбирательство", сказано в отчете. В нем говорится, что это "элитарное" учреждение, "в котором обучаются 608 учеников", "наряду с мечетью Виллербанна является одной из главных опор движения "Братьев-мусульман"* в департаменте Рона". "Инвестиции "Братьев"* в сектор образования происходят на фоне постоянного роста числа атак на секуляризм, зафиксированных в школах, чему способствует деятельность онлайн-проповедников", — отмечается в рассекреченном документе. В нем упоминается "пик" в 3309 "нападений на секуляризм только за первый квартал 2023/2024 [учебного] года". Именно на этот период пришлись запрет абайи в сентябре, резня 7 октября в Израиле и война в Газе, а затем нападение на Доминика Бернара в октябре (учитель литературы лицея в Аррасе, был убит в результате вооруженного нападения, — прим. ИноСМИ). Данные, представленные в отчете, ошеломляют: "На начало 2024 года по всей стране (исключая заморские территории и Париж) было выявлено 815 школ по изучению Корана, в которых обучалось в общей сложности 66 050 несовершеннолетних". Более трети из них "являются частью фундаменталистского движения ислама, в том числе 114 связаны с движением "Братья-мусульмане"*".
Цифровая трансформация исламистского дискурса ("проповедь 2.0")
В социальных сетях "динамичная "проповедь 2.0"" становится ключевым инструментом: "исламские инфлюенсеры часто становятся первым "окном" в ислам для молодежи и связующим звеном между исламистскими идеологиями и франкоязычными европейцами". Доклад предупреждает об "активности нового поколения проповедников", многие из которых прошли обучение у первых религиозных лидеров движения и подверглись "гибридизации с салафизмом". Именно они являются "главными распространителями исламизма в соцсетях", где собирают многотысячную аудиторию. Среди "двадцати инфлюенсеров с реальным влиянием" доклад особо выделяет "исламистского активиста, часто цитирующего [швейцарского богослова египетского происхождения] Тарика Рамадана" — по данным источников, это Марван Мухаммад, экс-директор CCIF ("Коллектива против исламофобии во Франции"), ныне проживающий в Канаде. Втихомолку спрут "Братства"* все крепче сжимает свою хватку благодаря сети из "примерно тридцати исламистских благотворительных организаций, выявленных по всей стране, включая 16 организаций, находящихся под контролем салафитов, и четыре организации, которые являются или являлись частью движения "Братья-мусульмане"*". Одна из них, ассоциация Humani'terre, созданная в 2018 году для сбора средств в пользу палестинского населения, является объектом предварительного расследования по обвинению в финансировании террористической деятельности ХАМАС.
Постоянно добиваясь "легитимности и респектабельности", "Братья-мусульмане"* действуют скрытно, создавая разветвленные структуры. Уже в 1980-х годах движение стремилось легализоваться через организацию UOIF (Союз исламских организаций Франции), которая, как отмечается в докладе, "декларировала лишь часть своей деятельности и аффилированных ассоциаций, чтобы скрыть от французских властей истинные масштабы движения".
Авторы доклада, располагая подробными данными, утверждают: "Создается двухуровневая система, в которой официальная структура сочетается с теневым управляющим советом, известным только членам и отвечающим за разработку стратегии организации". В свое время, после дела о хиджабах в средней школе Креил в 1989 году (три ученицы были отстранены от занятий за отказ снять хиджаб на уроке, – прим. ИноСМИ), движение сделало исламский головной убор "символом защиты религии в светском контексте". Ассоциация также ратует за "создание халяльного сектора и продвижение исламских финансов". "Эти темы до сих пор популярны среди членов ассоциации "Мусульмане Франции" в некоторых регионах", - говорится в докладе. Авторы также отмечают, что проблема „исламофобии“ и ее следствие – дискурс о дискриминации (...) – все еще очень актуальны в местных ассоциациях". Хотя UOIF и ее преемник "Федерация мусульман Франции" публично избегают резких обвинений в адрес государства, оставляя эту роль бывшему CCIF ("Коллективу против исламофобии во Франции"), авторы доклада говорят о призывах к "участию в общественной и государственной жизни для утверждения мусульманской идентичности". При этом движение сглаживает свой радикальный имидж, чтобы расположить к себе властные структуры, в частности Министерство внутренних дел. Так, ассоциация уже вступила во Французский совет мусульманского культа (CFCM) (орган, являющийся своего рода посредником между проживающими в стране мусульманами и государством, – прим. ИноСМИ).
"Организовывать жизнь мусульманина"
Движение "таким образом обретает легитимность, и эта новая респектабельность ускорила развитие экосистем на местном уровне", — с сожалением отмечают авторы доклада. Аналитики разбирают работу этого механизма. C 1990-х годов такие экосистемы, позволяющие "организовывать жизнь мусульманина от рождения до смерти", закрепились на локальном уровне за счет того, что их работу перенял ряд акторов (ассоциаций, лидеров общественного мнения, порой и депутатов), иногда связанных с движением, но все чаще действующих в связке с салафизмом. Эти экосистемы, "созданные вокруг мечети, где, как правило, предлагаются курсы изучения Корана", включают в себя "торговые предприятия или спортивные мероприятия, организуемые отдельно от мечети, [проявляющие желание] инвестировать в сферу частного образования". "Путешествия, личностное развитие, помощь в трудоустройстве и сайты знакомств — все это входит в спектр развиваемых видов деятельности", — говорится в докладе. В документе отмечается, что карта этих экосистем пересекается с местами концентрации проживания мусульман. "Укореняясь в районах проживания мусульманского большинства, как правило, испытывающего трудности с деньгами, и чаще всего в зонах, являющихся приоритетными объектами городской политики, они отвечают потребностям населения", — настаивают авторы доклада, добавляя: "Лидеры [движения] — зачастую опытные активисты — вступают с местной администрацией в отношения, которые чаще всего принимают характер клиентелизма (система отношений, подразумевающая предоставление доступа к экономическим благам в обмен на поддержку, — прим. ИноСМИ), чтобы продвигать свои установки. По мере укрепления экосистемы то тут, то там начинают навязываться социальные нормы (ношение хиджаба, бороды, одежда, соблюдение Рамадана). Хотя гангрена, похоже, расползается по всей стране, "наиболее плотно они представлены в регионе Рона-Альпы, на севере, востоке, в столичном регионе и департаменте Буш-дю-Рон".
Организованный на основе "местных ячеек, не столь уж зависимых от общенационального уровня", этот "территориальный образ действия теперь воспроизводится другими ассоциациями, независимыми или принадлежащими к другим ответвлениям [ислама], с гибридной идеологией, особенно в условиях запроса со стороны молодых мусульман на поиск своей идентичности". Обеспокоенные аналитики отмечают, что сторонники реисламизации общества "заимствуют воинственные лозунги „Братьев-мусульман“*, салафизма и даже традиционного маликитского мазхаба, чтобы мобилизовать своих последователей". В Лионской агломерации насчитывается не менее "пятидесяти мусульманских ассоциаций (...) с более общим уклоном в идеологию „Братьев-мусульман“*", говорится в докладе. Авторы поясняют, что "структурирующую роль" играют "две важных мечети" — по нашим сведениям, одной из них является мечеть в Виллёрбане — и одно образовательное учреждение. Вездесущие священнослужители оказывают влияние на все сферы "благотворительности и гуманитарной помощи, религиозного обучения, института семьи, брака, профессиональной интеграции, мусульманского предпринимательства, защиты прав потребителей, личных услуг, образования для взрослых" и, конечно же, "борьбы с исламофобией". Этот тотальный удушающий контроль находит отражение в "ужесточении религиозной практики, что проявляется в огромном количестве молодых девушек, носящих абайю, и заметном увеличении числа маленьких девочек, носящих чадру". Этот феномен "покрытия", поддерживаемый "мощной движущей силой ваххабо-салафизма", теперь касается детей "иногда достигших возраста всего 5-6 лет" — "львят" радикального ислама, которые олицетворяют худшее для республики, над которой нависла угроза.
Наступление, начавшееся 70 лет назад
Авторы доклада напоминают, что во Франции и Европе наступление "Братьев"* началось около 70 лет назад. "За счет миграционных потоков и репрессий в мусульманском мире, начиная с 1950-х годов, первые братья-мусульмане* с Ближнего Востока "обосновались в Великобритании, Германии и Швейцарии". Затем некоторые из них "закрепились в Бельгии, Франции и Италии". Во Франции еще в 1950-е годы "среди рабочих-мусульман-иммигрантов произошла вспышка религиозного сознания; в частности, многие сплотились вокруг фигуры индийского ученого и политического беженца Мухаммада Хамидуллы, который проповедовал в парижской мечети Даава на улице Танжер". Хамидулла стоял за созданием в 1963 году Ассоциации исламских студентов (АИС) Франции. Параллельно с этим Саид Рамадан, зять Хасана аль-Банны (основавшего в 1928-м году "Братьев-мусульман"* в Египте), был вынужден покинуть родной Египет и переехать в Швейцарию. В 1961 году он основал Исламский центр Женевы, "созданный при поддержке Саудовской Аравии и быстро сблизившийся с зарождающимся во Франции АИС, с которым он наладил [крепкие] связи".
Во Франции в 70-80-е годы происходило "структурирование движения, в которое внесли вклад сирийское и египетское течения". В начале 1980-х годов двум студентам-религиоведам удалось их объединить. Уроженец Ливана Файсал Мавлави и тунисец Ахмед Джабалла "были определены как непосредственные эмиссары „братства“* и считались важнейшими интеллектуалами" французского движения, которое с 1983-го года было структурировано в рамках Союза исламских организаций Франции.
Активный прогресс объясняется тем, что "Братья-мусульмане"* с самого начала замыслили матрицу политического исламизма, адаптированную для внедрения на Западе. В докладе подробно описывается построение идеологии "Братства". "С самого начала, — говорится в документе, — ислам был переосмыслен „Братьями-мусульманами“* как фундаменталистская система, управляющая всеми сферами жизни мусульман, не ограничиваясь только религиозной сферой". Для Хасана аль-Банны, основавшего в 1928 году "Братьев-мусульман"* в Египте времен британского доминирования, "ислам — это решение [проблемы] военного, политического, этнического и социального вторжения Запада". Его проект был основан "на двух целях: создании исламского государства и воплощении на практике [идей] шариата". Проект дает теоретическую основу для "стратегии завоевания Запада": "Мы будем преследовать эту злую силу на ее собственных землях, вторгнемся в ее расположенный на Западе центр и будем сражаться, чтобы победить ее, пока весь мир не возопит во имя Пророка".
"Вестернизированная" политическая идеология
По мнению докладчиков, "вышедшая из политической идеологии, вестернезированная, чтобы внедрить ее на Западе, матрица исламизма, созданная „Братьями-мусульманами“*, сочетает инкультурацию ближневосточной традиции в странах, где она реализуется, с тактическим сокрытием подрывного фундаментализма". В докладе перечислены решающие факторы этого проекта. Во-первых, "главенство коранического законодательства". Во-вторых, "вариативная концепция самобытности, особенно религиозной": например, когда один из высокопоставленных членов движения подчеркивает свои дружеские отношения внутри религиозной общины и на видео порицает "ложь, распространяемую во имя христианства", утверждая "превосходство коранического повествования и ложность других". Еще один решающий фактор идеологии, которая по-прежнему "основана на „половом“ или даже „гендерном“ разделении, вводящем правило „недопустимости пересечения полов“ и эксплуатирущем ношение чадры": "принижение женщин, но повышение ценности женщин, покрытых чадрой", причем активную роль в этом процессе играют жены лидеров движения и "третье поколение женщин".
Последним определяющим фактором выступает "израильско-палестинский конфликт, вечный источник антисионизма и даже все более явного антисемитизма". Этот конфликт является "катализатором антисионизма, исторически проповедуемого „Братьями-мусульманами“*, и его трансформации в антисемитизм внутри движения за счет таких факторов, как конспирологические теории, сведение всего к Израилю (размывание разницы между израильтянами и евреями), идея не ограниченной национальностью мусульманской идентичности (отсылка к исламскому антииудаизму) или естественная вражда между евреями и мусульманами". Во Франции, как отмечается в докладе, "в дискурсе членов движения по-прежнему присутствует антисемитизм". Эксперты настаивают на том, что "после терактов 7-го октября в мечетях активизировалась антисионистская деятельность, подогреваемая гневом, вызванным человеческими жертвами действий Израиля в Газе". В одной из мечетей департамента Эсон (в городе Масси), по словам осведомленных источников, "антисионистски настроенных проповедников и лекторов" пригласили "поговорить о ситуации в Палестине", а один из экс-министров Палестины под аплодисменты верующих провозгласил "Я — Хамас"...
Скрытое присутствие и осуждение исламофобии
В конечном счете стратегия "Братьев-мусульман"* по утверждению своей идеологии основана на скрытом присутствии, стремлении к легитимизации и осуждении исламофобии. Приверженное культу таинства движение "Братьев-мусульман"*, члены которого вступают в него по итогам прохождения "десятиступенчатого процесса", основывается, как говорится в докладе, на "принципах двойной организации, одна из которых является официальной и вписывается в правовые рамки, а другая носит тайный характер и выстраивается вокруг совета судей". Относительно двойного дискурса в докладе приводятся слова Шакиба Бенмахлуфа, бывшего президента Федерации исламских организаций Европы, а ныне — Совета европейских мусульман, который признает, что европейские правовые рамки позволяют "представить модель достойного мусульманина, который рассматривается как хороший пример для распространения ислама в позитивном ключе, не привлекая внимания [...] к тому, что мы исламизируем Запад".
Понятие "исламофобия" получило широкое распространение в 2000-х годах. В докладе отмечается, что союзы мусульман Франции "занимают осторожную позицию по этому вопросу, уступая пространство для действия более самобытным ассоциациям", как, например, Коллектив по борьбе с исламофобией во Франции, распущенный в 2020 году и впоследствии трансформировавшийся в базирующейся в Брюсселе Коллектив против исламофобии в Европе. Наконец, авторы доклада также отмечают, что границы "между активистами, борющимися с „исламофобией“, и „противниками колониальных практик“, наподобие „Партии туземцев Республики“, достаточно размыты". "В более общем плане, — подводят итог авторы исследования, — движение „Братьев-мусульман“* взаимодействует с представителями межсекторального активизма, но на сегодняшний день такие контакты все еще носят эпизодический характер (например, национальный марш против исламофобии, прошедший 10-го ноября 2019 года) из-за наличия ряда серьезных разногласий, особенно по вопросу ЛГБТ**".
В докладе также говорится, что "Братья-мусульмане"* теряют влияние в арабо-мусульманском мире и концентрируют свою деятельность в Европе". Их влияние "неуклонно снижается в Северной Африке и на Ближнем Востоке". Исключение составляют лишь Сенегал и Мавритания, хотя там их влияние носит достаточно умеренный характер. Турция Эрдогана при этом описана как "исключение" и "ближневосточный бастион „Братьев“*". В докладе также упоминается, что "на Ближнем Востоке Турция и Катар сформировали мощную ось поддержки „Братьев-мусульман“* в противовес оси, сформированной Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами". Таким образом, Анкара стала "тылом" для организации таких кампаний, как бойкот французских товаров после произнесенной в Ле-Мюро речи Эммануэля Макрона о борьбе с сепаратизмом. Турция также "оказывает незаменимую логистическую и финансовую поддержку европейскому отделению „Братьев“*".
Братьев*, которые делают ставку на Европу. Прежде всего, действуя посредством "структурированной сети организаций, особенно в целях лоббирования внутри европейских институтов", организационным центром которой является Совет европейских мусульман. Кроме того, существуют "активистские организации-сателлиты": Европейский совет по фетвам и исследованиям (в котором представлены три высокопоставленных члена "Мусульман Франции"), Форум европейских мусульманских молодежных организаций, Европейские институты гуманитарных наук (структуры, предоставляющие "частное высшее образование"), Европейский траст ("финансовое подразделение"), "Исламская помощь" (структура, занимающаяся вопросами оказания гуманитарной помощи), Европейский совет имамов — и при этом также не стоит забывать про "структурирование женской сети".
Такая база позволяет осуществлять "стратегию проникновения в европейские институты", служащую, как с легкой иронией отмечают авторы доклада, созданию "единого видения религиозной свободы, состоящего из обличений „исламофобии“, требований наказать богохульство или внедрить халяль"... Эти же европейские институты "являются также основным источником финансирования движения". Министерство высшего образования Франции зафиксировало в Париже, а также в рамках европейских инструментов финансирования и программы академической мобильности "Эразмус" "увеличение в последние два года количества тревожных сигналов, связанных с финансированием проектов, противоречащих республиканским ценностям и связанных с радикальным исламом"...
В докладе подчеркивается эффективность такой политики влияния. Кроме того, не стоит забывать о напряженных отношениях между Францией, Еврокомиссией и некоторыми государствами-членами ЕС по вопросам финансирования. Робость некоторых стран тем более удивительна, что "Братья"* располагают "прочными филиалами в европейских государствах". Например, в Бельгии, охарактеризованной как "европейский перевалочный пункт движения", где "Братья"* контролируют "плотную сеть ассоциаций и организаций". Но, кроме того, в Австрии и Германии, "исторических регионах, где утверждалось и крепло движение" и где также ощущается влияние исламской общины Милли Гёрюш, "еще одного европейского исламистского движения, вдохновленного идеологиев „Братьев“*" и имеющего прямые связи с Анкарой. Северная Европа (Нидерланды, Дания и Швеция) в документе описывается как "регион, где в меньшем масштабе, но вполне реально ощущается влияние движения".
Продвижение на Балканы
Согласно докладу, Великобритания является "форпостом ближневосточного движения" на континенте. Кроме того, аналитики считают, что спустя тридцать лет после войны в бывшей Югославии Балканы стали "главным перспективным направлением развития движения в Европе". При этом проект "братьев"* достаточно оппортунистичен: [они рассчитывают] воспользоваться сближением региона с Европейским союзом. В 2022 году в Сараево был создан Европейский совет по Священному Корану, который затем перебазировался в Милан. В докладе отмечается, что "риск распространения финансирования программы „Эразмус“ на коранические учреждения на Балканах в странах-кандидатах является одновременно и угрозой для ЕС, и возможностью, четко обозначенной движением"... Перед лицом такого наступления в масштабах контингента Франция оказалась в авангарде —и, возможно, в какой-то степени в изоляции — в стремлении дать отпор. Но Республика может послужить примером для подражания.
В своем желании вернуть контроль над ситуацией французское правительство хочет повысить "осведомленность об эффектах политического исламизма во Франции". В условиях стремительного распространения влияния "Братьев-мусульман"* "действия государственных органов все еще затруднены из-за недостаточного понимания [масштаба] этого явления", отмечается в докладе. В поиске причин возникновения этого смертельно опасного "слепого пятна" авторы документа ссылаются на "временный характер" угрозы, которая "не столь непосредственна, как опасность терроризма". Один из глав местных органов самоуправления резюмирует: "Выбор между исламистом, который опутывает своей идеологией поколение, и радикально настроенным человеком, который может перейти к конкретным действиям, очевиден". К этому добавляется "культ тайны" и "политика респектабельности", которых придерживаются "Братья"*, чье движение тихо процветает на "локальном, а не общенациональном уровне". Несмотря на "прогресс", наблюдаемый после принятия закона от 24 августа 2021 года "О борьбе с сепартизмом и уважении принципов Республики", авторы доклада выносят безапелляционный приговор: "ожидаемый эффект не представляется достаточным" из-за "сложности задачи отделить то, что относится к подрывным целям (...), от обычного прозелитизма", а также "неприоритетности этой цели (...) для спецслужб и префектур". Один из государственных служащих заявил Le Figaro: "Службы, столкнувшись с настоящим шквалом „приоритетных“ миссий, склонны реагировать на наиболее безотлагательные". Наконец — что, возможно, вызывает наибольшую тревогу, — в докладе критикуется "местами ограниченная эффективность инструментов общего права, используемых для борьбы с возникающими трудностями, в сочетании с осторожностью ряда органов власти, некоторые из которых осознают риск реакции в СМИ на тему исламофобии". Короче говоря, в практику вошла политика зарывания головы в песок.
В докладе говорится о необходимости прежде всего повысить уровень осведомленности перед тем, как предпринимать какие-либо действия. Во-первых, необходимо четко определить терминологию политического исламизма, поскольку "определение сепаратизма неадекватно отражает подрывную и тонкую природу проекта, продвигаемого „Братьями-мусульманами“*". Во-вторых, в целях "информирования широкой общественности" авторы предлагают спецслужбам каждые два года представлять "в парламент доклад о состоянии угроз национальной безопасности". Не одобряя идею прибегать, как в Великобритании, к "шеймингу" (публичному осуждению — прим. ИноСМИ), который считается "контрпродуктивным" и "рискует подпитывать статус жертвы у исламистов", документ рекомендует "поставить вопросы, связанные с мусульманским богослужением, на первое место в текущей повестке дня". В документе также говорится, что "экскультурация католицизма" считалась неизбежной, а христианство — "религией выхода из религии". Однако динамика, которую переживает ислам во Франции и на которой хотят капитализировать свое влияние "Братья-мусульмане"*, "опровергает мнение тех, кто считал религию архаизмом, проблемой, которая могла быть решена за счет секуляризации".
Авторы документа продолжают: "Исламисты предлагают грандиозный нарратив, против которого „ценностей республики“ уже недостаточно". В результате, утверждают эксперты, "потребуется [разработать] новый общественный дискурс", который "будет поддерживать население в целом и французов мусульманского вероисповедания или культуры в частности". Но битва еще далеко не выиграна. В докладе отмечается, что "среди мусульман преобладает, мягко говоря, чувство тревоги" в условиях, когда "ислам по-прежнему преимущественно выставляется в негативном свете (...)". Стремясь послать "сильные сигналы", авторы документа выдвигают идеи, которые ни в коем случае не являются обязательными для государства. Они рекомендуют пересмотреть "правила проведения похорон", чтобы организация религиозных захоронений "больше не зависела от капризов местных властей и доброй воли мэров". По нашей информации, Министерство внутренних дел изучает этот вопрос. С другой стороны, идея "развития изучения арабского языка в школах республики" вызывает серьезные сомнения. Эта концепция, призванная "смягчить разочарование", как и идея "признания Францией палестинского государства", скорее всего, будет отложена в долгий ящик. В период, когда Франция страдает от экзистенциального кризиса, исполнительной власти придется вывести ответные меры на совершенно новый уровень. Проблематика проникновения исламистских идей [в общенациональный дискурс] "Братьев-мусульман"* будет в числе основных пунктов повестки дня Высшего совета по национальной обороне, на котором 21 мая будет председательствовать Эммануэль Макрон.
* Террористическая организация, запрещенная в России
** Движение ЛГБТ признано экстремистским и запрещено в России
Свежие комментарии