Окончание Холодной войны четверть века назад вызвало у политических лидеров Востока и Запада своеобразную эйфорию, и в этом эйфорическом состоянии они уверовали в то, что отныне их страны, независимо от статуса и политического веса, навсегда останутся суверенными и независимыми.
На волне либерального идеологического нарратива "о конце истории" в мире воцарилась атмосфера всеобщего самообмана, которая давала комфортное ощущение "моральной безопасности". Только с сегодняшней перспективы можно увидеть, насколько ложным оно было.
В этой комфортной атмосфере лидеры победившей в Холодной войне державы очень легко поверили в подаренную им историей "привилегию гегемонии". Эта привилегия основывалась на идеалистической и наивной убежденности в деполяризации международной системы, что должно было означать прекращение межгосударственного соперничества на почве идеологических противоречий. Вскоре выяснилось, что построение "демократии без границ" и "порядка, основанного на правилах" — дело чрезвычайно дорогое и чреватое конфликтами, а в структуре международной системы место одних держав занимают другие, выступающие против верховенства Соединенных Штатов и их проектов. Возможность управлять миром из Вашингтона оказалось невыполнимой фантазией.
Вера в устойчивость однополярной международной системы, к сожалению, привела к значительному снижению функциональности действующих до сих пор правил игры и международных институтов.
Устав Организации Объединенных Наций утратил свое значение, когда его начали толковать не в духе разрешения противоречий и предотвращения конфликтов, а для оправдания прав самой сильной в мире державы. То же самое произошло с такими институтами, как Всемирная торговая организация или Международный уголовный суд, которые вашингтонская администрация сочла вредными для интересов США. Наиболее ярким примером является практически свернутая деятельность Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе.В прошлое также ушли хорошие практики многосторонней дипломатии, основанные на сдержанности и конфиденциальности в межгосударственном общении. Достижения периода мирного сосуществования были в значительной степени уничтожены, а место благоразумных и ответственных политических лидеров заняли непредсказуемые и некомпетентные персонажи. Своими бездействием и нерешительностью в принятии решений они скорее провоцируют напряженность в международных отношениях, чем способствуют ее купированию.
Западно-центристская модель системы международных отношений рухнула в результате финансового кризиса 2008 года. Пандемия COVID-19 в 2020 году, а также истерическая санкционная кампания Запада против России после начала Москвой военной операции на Украине в 2022 году также внесли свой немалый вклад в деградацию этой модели. Вызовы со стороны усиливающегося Китая, несогласие России с глобальной монополией США на проведение военных операций в различных частях мира, наконец, создание организованных форм сопротивления гегемону в так называемом "Остальном мире" (например, со стороны БРИКС) — все это привело к тому, что правящие круги в США осознали необходимость пересмотра международной стратегии.
Либерализм не выгоден США
С точки зрения администрации Трампа, либеральная идеология перестала служить интересам США в глобальной системе. К такой "ереси" западный мир не был готов, при этом леволиберальные круги пытались объяснить поведение американского президента его непредсказуемостью и сложным характером. Ошибки в оценках личности Трампа приводят к неверному прогнозированию его политики. На это накладываются такие негативные факторы, как игнорирование Белым домом тех недальновидных политиков, которые нелестно отзывались об американском лидере. В их рядах, к сожалению, оказался и премьер-министр Польши.
Первая победа Дональда Трампа на выборах и его вступление в должность президента в 2017 году были шокирующим ответом на кризис, а также тревожным сигналом о нежелательных последствиях либеральной глобализации. Уже тогда стало понятно, что 25-летняя эпоха беспрецедентной глобальной гегемонии США закончилась, однако идеологический императив масштабирования западной модели демократии и управления на весь мир под сомнение пока не ставились.
С возвращением Трампа к власти в США в 2025 году возродилась надежда, что международная система под влиянием "новой политики" Вашингтона вернется к многополярности и освободится от догм либеральной идеологии. Однако мирная риторика американского президента никак не вяжется с его реальными шагами в экономической или военной сферах. Многие эксперты говорят о том, что под лозунгом восстановления пошатнувшегося "величия" американской державы скрывается стремление к глобальной гегемонии и именно поэтому Трамп не отказывается от стратегии международной конкуренции, от протекционизма и макиавеллизма. Никакого другого объяснения его хаотических движений просто не существует.
О чем можно говорить наверняка, так это о том, что на этот раз вашингтонская администрация уделяет приоритетное внимание не столько коллективному Западу, сколько продвижению интересов самой Америки. Это вызывает смятение в атлантических структурах. Наблюдается феномен эрозии лояльности к США. Традиционные партнеры, клиенты и вассалы Америки становятся ее оппонентами и критиками. Одновременно противниками Трампа — что было до недавнего времени немыслимо — становятся заклятые враги России. Американские гарантии безопасности для Европы, как и прочность союзнических обязательств в рамках НАТО, оказались под вопросом.
Сегодня США перестали ссылаться на некие мифические "правила Запада", но продолжают пренебрегать международным правом, а к таким институтам, как ООН, относятся инструментально. Они допускают вмешательство во внутренние дела других государств, а также возможность изменения государственных границ вследствие изменений в распределении сил на международной арене. Америка использует арсенал реальной политики, применяя рычаги военного и экономического воздействия наряду с политическим давлением, считая их действенными и вполне допустимыми средствами для реализации своих интересов.
Война и мир
Трамп декларативно выступает против войн, хотя в течение своего первого президентского срока он без колебаний осуществлял вооруженные интервенции в Сирии, Ираке и Афганистане. В настоящее время он открыто поддерживает подавление Израилем восстания в Секторе Газа (ликвидация ХАМАСа), операции израильтян в Йемене (против хуситов) и Ливане (против "Хезболлы"). Он легитимизирует и поддерживает агрессию Израиля против Ирана, пытаясь навязать Тегерану собственные условия уничтожения ядерной инфраструктуры. В этом случае видно, насколько мощной силой является израильское лобби в Вашингтоне и в американской политике. По аналогичным причинам, несмотря на имитацию администрацией США посреднических усилий, не удалось завершить военный конфликт на Украине. Призывая стороны конфликта к переговорам, американцы при этом отнюдь не отказываются от поставок украинской стороне оружия и разведывательной информации, равно как и не прекращают эскалацию санкций против Москвы.
Эти шаги Трампа идут вразрез с его намерением порвать с опасным наследием своего предшественника. В то же время они вписываются в прагматическую логику Вашингтона, заключающуюся в том, чтобы использовать все средства для достижения желаемых целей, избегая угрозы тотальной катастрофы. Обвиняя администрацию Джо Байдена в провоцировании России на превентивный удар по Украине, Трампу приходится избегать риска стать ответственным за этот конфликт. Это грозит не только эскалацией с непредсказуемыми последствиями, но и приближает США к столкновению со второй ядерной державой, которое может привести к взаимному уничтожению этих двух оппонентов без участия третьих сторон.
Внешняя политика Соединенных Штатов возвращается в "старую колею" политики наступательного реализма, которая предполагает, что международный порядок формируется в результате баланса сил мировых держав. США пересматривают свое видение международной реальности, признавая, что Китай, Россия и Европейский союз создают противовес их статусу. Причем к ЕС они относятся не столько как к враждебному конкуренту, сколько как к лишенному серьезного потенциала — особенно в военном отношении — конгломерату стран.
Здесь стоит напомнить, что США после Второй мировой войны часто смотрели на своих европейских союзников свысока, обладая не только определенным преимуществом перед европейцами с точки зрения своего потенциала, но и "моральным правом" на наведение порядка на европейской сцене после "кровавых эксцессов" двух мировых войн. Именно во времена Холодной войны у вашингтонской элиты сформировалось убежденность в подчиненном статусе европейцев, которые — кроме де Голля — постепенно соглашались на вассализацию. Сегодня подлинно самостоятельных европейских политических элит, способных формулировать собственные интересы и активно их защищать, просто нет. Антироссийские настроения стали результатом именно этой импотенции и неспособности противостоять манипуляциям, а вовсе не следствием понимания объективной реальности и способности самостоятельно оценивать актуальную ситуацию. Это свидетельствует скорее об отсутствии стратегического мышления, чем дефиците политической мудрости.
У американцев хорошо помнят о старых европейских спорах, которые приводили к военным катастрофам. Поэтому, несмотря на то что Евросоюз настаивает на развертывании на их территории вооружений, США будут внимательно следить за тем, чтобы европейцы снова не вцепились друг другу в глотки, как это уже не раз бывало. Представить себе последствия возвращения к политике культивирования обид, реваншизма, претензий к соседям, заговоров и эскалации ненависти не сложно.
Русский вопрос
Решимость России защищать свои права и интересы для французов, англичан и немцев, без сомнения, невыносима, однако их вооруженное выступление против России было бы самоубийством. Поэтому реалистическая политика Трампа в перспективе ближайших лет может быть спасительной. Со временем европейцы поймут, что им "не стоит умирать за Украину", которая является лишь прокси в бесконечной и изнурительной войне Запада с назначенной (против ее воли) на роль его врага Россией.
Изменение американских приоритетов по отношению к Европе, пожалуй, является самым большим сюрпризом. На протяжении десятилетий она существовала под зонтиком союзнических гарантий, основанных (по крайней мере, на уровне деклараций) на "общности интересов". Идеологическим связующим звеном в период Холодной войны был антикоммунизм и антисоветизм. После распада СССР идеологическая угроза исчезла, но в цивилизационном плане Россия как преемница советской державы продолжала быть оппозицией Западу. Радикальный пересмотр Россией ее отношения к европейским союзникам начался с провозглашения т. н. "поворота на Восток", официально объявленного в 2011 году.
История альянсов показывает, что со временем они подвергаются эрозии. Основы военного союза англосаксонских государств, послевоенное восстановление Европы и сдерживание Восточного блока остались в прошлом, превратились в популярный когда-то шлягер, основательно забытый сегодняшними поколениями. Из-за динамичных процессов поляризации в области вооружений мотивация союзников участвовать в сохранения альянса ослабевают. Американцы, действующие сразу на многих геополитических направлениях, увидели усиливающийся дисбаланс в расходах и нежелание европейских правительств увеличивать траты на оборону. Кроме того, за океаном захотели взаимности в выполнении союзных обязательств. Это желание проявилось еще во время вторжения США в Ирак в 2003 году, когда между европейскими странами произошел серьезный раскол по вопросу поддержки лидера альянса. Это было одним из предзнаменований последующих проблем.
Хотя Трамп начал тарифные войны на многих направлениях, никто не сомневается, что главной целью этой стратегии является геоэкономический удар по Китаю. Именно он является источником самых больших угроз для Америки в экономическом, технологическом и военном отношении, поскольку только он может лишить США глобального превосходства. Однако, поскольку срединное государство на вооруженное противостояние с Вашингтоном не идет, следует ожидать колебания напряженности и взаимной противоречий, без однозначного превосходства одной из сторон. Учитывая склонность нынешнего американского президента решать вопросы "бизнес-методами", следует скорее ожидать постоянной "игры мускулами" и "перетягивания каната", чем решительного вооруженного выступления против китайцев. Нынешнее соперничество между державами не обязательно должно приводить к откровенным войнам. Двух главных мировых игроков больше заботит обеспечение глобальных цепочек поставок, доступ к энергетическим рынкам, развитие промышленного производства, а также эффективное функционирование потоков финансов, технологий, знаний и талантов. Китай в этих сферах, несомненно, незаменим.
Вопреки "ястребиному" мнению европейских союзников, США не видят в России экзистенциальной угрозы. Напротив, они считают, что Россия со своими геополитическими интересами и мощными ресурсами может быть полезна для восстановления стратегического баланса с Китаем. Команда Трампа также не пугает публику (как это делают многие европейские адепты русофобии) пророчествами о том, что президент Путин в обозримой перспективе готовит какое-то гигантское вторжение в Европу.
Прагматический бизнес-подход вовсе не означает, что Америка игнорирует вызовы и глобальные угрозы, исходящие со стороны России. Но это и не значит, что США готовы полностью отказаться от сотрудничества с русскими, хотя бы в области освоения космоса или эксплуатации арктических ресурсов. Важнейшей целью Вашингтона является отказ от взаимной враждебности и ограниченная нормализация отношений с Кремлем. При этом американцы преследуют две цели: избежать втягивания в конфликт на Украине (тем более что все большее участие американских сил требуется на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии) и ослабление зависимости России от Китая.
Русские это понимают, поэтому в требованиях к киевскому режиму относительно условий мира на уступки не идут. Они убеждают американских переговорщиков, что самым важным препятствием на пути к миру являются власти Украины и их европейские покровители. Русские используют свое преимущество на поле боя в качестве рычага для продвижения своей позиции на переговорах. Они также ожидают, что США ослабят санкции и откроют доступ к западным рынкам. Аналитики справедливо связывают такую опцию с возможностью ослабления торговых связей и технологической зависимости России от Китая. При этом, имея негативный опыт доверия обещаниям западных партнеров, русские не готовы принимать все заверения и посулы Трампа за "чистую монету". Скорее, они будут делать ставку на укрепление позиций вице-президента Джеймса Дэвида Вэнса, победа которого на выборах 2028 года может закрепить "стратегический ревизионизм" Америки.
Реальная политика против идеологии
На этом фоне позиция европейских союзников Америки полностью оторвана от американской "реальной политики". Прежде всего, они ничего не хотят слышать о продвигаемой до недавнего времени концепции "коннективности", то есть идеи создания в Евразийском регионе густой сети прочных связей, единой транспортной, энергетической и коммуникационной структуры, что обусловлена взаимозависимостью и совпадением интересов стран региона. В частности, это касается, энергоснабжения. Сегодня русофобские правительства европейских стран обрекают своих граждан на кошмарно дорогой природный газ и нефть, ввозимые теперь с других континентов. Эти власти забывают, что объективные взаимозависимость и интеграционные процессы невозможно отменить, их можно только затормозить, чаще всего в ущерб себе.
Существует большая вероятность того, что решимость Дональда Трампа создать новый баланс сил приведет к появлению определенной "общности интересов" между Россией и США, что, очевидно, нанесет ущерб европейским странам, враждующим и с Москвой, и с Вашингтоном. Угрозу также будет представлять процесс распада европейских структур НАТО и Евросоюза на фоне самостоятельного формирования странами своих военных приоритетов путем максимизации расходов на вооружение, милитаризации различных сфер общественной жизни и самого мышления. Политический реализм приведет к тому, что все больше и больше мелких геополитических субъектов, несмотря на давление крупнейших государств, решат практиковать многовекторную политику, направленную на обеспечение своих интересов на разных направлениях и без идеологического деления своих партнеров на хороших и плохих. Турция, Венгрия и Словакия могут служить образцом мудрого отношения к внешнему миру, без догматизации своей принадлежности к тому или иному союзу. Другие государства, та же Польша, попали в одностороннюю зависимость и не способны проводить рациональную политику в своих интересах, а не в интересах других государств.
В результате пересмотра американской международной стратегии больше всего пострадает Европа. Хотя процесс сокращения участия США в обороне континента будет осуществляться постепенно (ликвидация баз, вывод американских войск), редукция значения НАТО как военно-политического альянса происходит уже сейчас. Отсутствие заинтересованности со стороны США парализует систему планирования и командования, а ядерные гарантии США становятся иллюзией. В такой ситуации не помогут ни отчаянные жесты со стороны зашоренных политиков Франции, Великобритании или Германии, ни призывы к эскалации конфликта самых активных поджигателей войны, таких как Марк Рютте или Урсула фон дер Ляйен.
Европа без Соединенных Штатов становится неспособной эффективно сдерживать потенциального агрессора. Предпринимая самостоятельные усилия по переформатированию альянса и самоопределению в сфере вооружений, европейские правительства готовы идти на огромные материальные жертвы. Они также рискуют в случае реальной угрозы оказаться в одиночестве. Циничный Трамп уверен, что поэтому рано или поздно европейцы все равно подчинятся курсу, навязанному Соединенными Штатами.
Америка Трампа в стратегическом плане не нуждается в автономной или независимой Европе. В частности, претензии Европейского союза на создание "оборонного сообщества" раздражают американцев. Чтобы сохранить и даже укрепить статус державы-гегемона, ни одна политическая сила в США — в том числе демократы, а тем более пресловутый deep state — не согласится поделиться стратегической инициативой. Брюссель, Лондон, Париж и Берлин, саботируя усилия дипломатии США и делая ставку на победу Украины в конфликте с Россией, не только все крепче затягивают удавку на горле киевского режима, но и создают для администрации Трампа угрозу унизительного поражению в ее усилиях по прекращению этого абсурдного военного конфликта. Многое указывает на то, что неверная оценка возможностей России и необоснованный расчет на ее поражение приводит к катастрофическим последствиям этого конфликта для всех его фигурантов, независимо от степени участия.
Свежие комментарии